"Известия" продолжают обсуждение темы "Русский проект: каким ему быть". Вслед за историком Натальей Нарочницкой (номер от 16 апреля), писателем Станиславом Говорухиным (номер от 24 апреля), географом и политологом Дмитрием Орешкиным (номер от 24 мая) в дискуссию о судьбе нашего Отечества вступает антрополог и этнограф Валерий Тишков.

        Вопреки старым прописям и нынешним путаным дебатам считаю, что наиболее адекватным и научным является взгляд на Россию как на национальное государство с многоэтничной российской нацией, в состав которой наряду с русскими входят представители других российских национальностей.

        Понимание российского народа как исторического целого и как гражданской нации высказывалось неоднократно президентом В.В. Путиным. Эта формула была позитивно воспринята многими экспертами и политиками - как единственно возможная для России и отвечающая существующему в мире опыту крупных многоэтничных государств. Однако в последнее время противники российского народа и сторонники этнического национализма активизировались. Они объявили о провале строительства гражданской нации в России и выступили с поверхностными проектами в расчете на перетягивание голосов избирателей. Несмотря на важность предстоящих избирательных кампаний, утверждение национальной идентичности и управление этнокультурным многообразием должны обрести более четкие ориентиры в период нынешнего президентства, как это уже произошло с экономикой, административным управлением и внешней политикой.

        Глобальный контекст

        В мировой практике утвердилось представление о нациях как территориально-политических образованиях. Неоднородные по составу населения государства самоопределяют себя как нации и считаются национальными. Это является ключевым моментом обеспечения стабильности и согласия в обществе и залогом крепости государства не меньше, чем наличие конституции, армии и охраняемых границ. Идеология гражданской нации включает принципы ответственного гражданина, версию общего прошлого, с его драмами и достижениями, патриотизм и лояльность государству. Все это в мировом политическом и научном языке называют гражданским или государственным национализмом, который является одной из важнейших политических идеологий.

        Гражданскому национализму противостоит идеология этнического национализма от имени этнической общности, которая может составлять большинство или меньшинство населения, но которая определяет своих членов, а не всех граждан нацией и на этом основании требует "собственной национальной государственности" или привилегированного статуса. Различия между двумя типами национализма существенны: этнический национализм основан на идеологии исключения и отрицания многообразия, а гражданский национализм основан на идеологии солидарности и признания многообразного единства. Особый вызов государству и гражданской нации представляет радикальный национализм от имени меньшинств, желающих выйти из общего государства путем вооруженной сецессии. Этнический национализм большинства также несет в себе риски, ибо он может объявить государство исключительной собственностью одной группы и тем самым породить противников государства среди меньшинств.

        Например, в Индии индусский национализм от имени хиндиязычного большинства стал одной из причин внутренних гражданских войн. Поэтому в Индии утверждается понятие индийской нации, хотя в стране существует множество народов, языков, религий и рас. Начиная с Ганди и Неру, элита страны и государство отстаивают индийский национализм в противовес национализму хинди и национализму меньшинств. Благодаря этой идеологии Индия сохраняет свою целостность.
В Китае доминирующий народ хань и китайская нация (миндзу) численно и культурно почти совпадают. Тем не менее наличие 55 неханьских народов численностью более 100 млн человек не позволяет говорить о ханьцах как государствообразующей нации. "Великоханьский шовинизм", который подвергал критике еще Мао Цзэдун, представляет угрозу китайскому государству, ибо провоцирует сепаратизм и ведет к распаду Китая. Образ китайской нации как всех граждан страны был создан несколько десятилетий назад, и он успешно справляется с задачей обеспечения национальной идентичности китайцев.

        Аналогичная ситуация двух уровней идентичности (гражданская нация и этнонации) существует и в других странах. Все современные нации-согражданства имеют сложный этнический состав. Культура, язык и религия большинства всегда выступают основой на-циональной культуры: английский компонент в британской нации, ханьский - в китайской, русский - в российской. Но везде (кроме России) сама нация понимается как многоэтничное образование. Например, в состав испанской нации входят и кастильцы (основное население), и баски, каталонцы, галисийцы. Поэтому футбольная команда "Барселона" справедливо воспринимается как испанская, хотя Барселона - столица Каталонии.

        "Мы, россияне, имея перед глазами свою историю..."

        В России понятие "российский народ" ("россияне") родилось во времена Петра I и М.В. Ломоносова и утверждалось выдающимися деятелями, начиная от Н.М. Карамзина. В царской России существовало представление о российской, или "общерусской", нации (П.Б. Струве), а слова "русский" и "российский" были во многом синонимами. Н.М. Карамзин писал для императора Александра I следующее: "Царствование Романовых, Михаила, Алексея, Феодора, способствовало сближению россиян (курсив мой. - В.Т.) с Европою как в гражданских учреждениях, так и в нравах от частых государственных сношений с ее дворами, от принятия в нашу службу многих иноземцев и поселения других в Москве... Мы, россияне, имея перед глазами свою историю, подтвердим ли мнение несведущих иноземцев и скажем ли, что Петр есть творец нашего величия государственного?.. Искореняя древние навыки, представляя их смешными, хваля и вводя иностранное, государь России унижал россиян в собственном их сердце... Русская одежда, пища, борода не мешали заведению школ".

        Для Н.М. Карамзина быть россиянином означало прежде всего чувствовать глубокую связь с Отечеством (не только с государем!) и быть "совершеннейшим гражданином". Такое понимание российскости на основе русской культуры и православия (не исключая католиков западной части страны и магометан Поволжья!) занимало доминирующее положение по сравнению с этническим национализмом, который был выражен слабо, кроме как в Польше и Финляндии. П.Б. Струве считал, что "Россия есть государство национальное" и что, "географически расширяя свое ядро, русское государство превратилось в государство, которое, будучи многонародным, в то же время обладает национальным единством". Схожих взглядов на государственническую, а не этническую природу российской нации придерживались государственные деятели и ученые М.Н. Катков, К.П. Победоносцев, С.Ю. Витте, П.Н. Милюков и другие.

        Утверждение образа России как национального государства российской (или общерусской) нации не было завершено к 1917 году не по причине многоэтничного состава населения или обширности территории, а по причине косности самодержавия и идеологического разброда среди элиты. Тем не менее ошибочно считать, что поскольку дореволюционная Россия была империей, то по этой причине она не была национальным государством. В дореволюционной России было представление о национальной территории, национальных интересах и национальной экономике, существовал многочисленный слой образованного и служивого населения разной этнической и религиозной принадлежности, которые считали себя представителями одного российского народа и своим Отечеством считали Россию. Не случайно в ходе революции и Гражданской войны противников большевиков объединял лозунг защиты единой и неделимой России. Образ России как "тюрьмы народов" утвердился уже в советское время на принципе революционного отрицания прошлого. Современные исследования позволяют говорить о России до 1917 г. как о формирующемся национальном государстве с национальным ядром на основе русскоязычной российской культуры.

        Советский народ: гражданская нация, объявленная химерой

        В СССР приоритет нациестроительства был спущен с общегосударственного на регионально-этнический уровень. "Национальной государственностью" были названы этнотерриториальные автономии в форме союзных и автономных республик. На основе этнических общностей и религиозно-племенных идентичностей были сконструированы "социалистические нации". Население страны жестко разделилось по "нациям и народностям". Изменилось содержание понятия "русский", которым стали обозначать только бывших великороссов, а категория великоросс исчезла из общественной практики, а затем из самосознания людей. В свою очередь, малороссы стали называться украинцами, белорусы остались белорусами, но обе группы перестали считать себя одновременно и русскими.

        Единство советского народа обеспечивали формулы интернационализма и дружбы народов. На самом деле это единство обеспечивалось авторитарной формой управления, идеологией патриотизма и общими историко-культурными ценностями (кино, литература, театр, музыка, наука). При всех социально-политических деформациях советский народ представлял собой гражданскую нацию, а СССР был национальным го-сударством не в меньшей мере, чем другие крупные и гетерогенные по составу населения государства, которые считались национальными государствами (Австралия, Великобритания, Испания, Китай, Индия, Индонезия, США, Канада, Бразилия, Мексика).

        Наделение "своей государственностью" и привязка этнических общностей к территориям послужили одним из факторов распада СССР во имя "национального" (читай - этнического) самоопределения. Уже после распада советский народ как общность был объявлен химерой, а СССР - последней империей. Однако СССР был продолжением исторического российского государства, несмотря на радикальный разрыв в 1917 г. вплоть до исчезновения слова "Россия" из названия страны. Вместе с ним ушли из языка понятия "российский народ" и "россияне". Для забывших свою историю граждан автором этих понятий нежданно-негаданно стал Б.Н. Ельцин.
 

        Новый российский проект

        По инерции политико-правового мышления в Конституции Российской Федерации сохранилась формула "многонациональности", хотя более адекватной была бы предложенная еще в 1920-е годы И.А. Ильиным формула "многонародной нации" (вместо "многонационального народа"). Тем не менее Россия не может в третий раз совершать ошибку доктринального характера в ответственном вопросе определения сущности государства и идентичности народа. Исправить текст основного документа сложно, но необходимо более последовательно утверждать понятия "нация" и "национальное" в общегосударственном смысле, не отвергая существующую практику использования данного понятия в этническом смысле.

        Сосуществование двух разных смыслов для такого политически нагруженного понятия, как "нация", возможно в рамках одной страны. Главное - объяснить, что эти две формы общности не являются взаимоисключающими и понятия "российский народ" и "россияне" не отрицают существования русского, татарского, осетинского, якутского и других народов нашей страны. Поддержка и развитие языков и культур народов России должны идти вместе с признанием российской нации и российской идентичности как основополагающей для граждан страны. Эта новация давно назрела, и фактически она признана на уровне повседневной жизни. При опросах и в конкретных действиях гражданская принадлежность, связь с государством и признание российскости являются более важными по сравнению с этнической принадлежностью для подавляющего большинства населения. Болея за наши спортивные команды, мы не спрашиваем, какие нации представляют Немов, Плющенко, Ишмуратова, Сафин или Слуцкая. Они представляют российскую нацию!

        Высказываемое некоторыми специалистами и политиками предложение признать в России государствообразующую русскую нацию и возвратить дореволюционное, широкое понимание русских реализовать невозможно. Украинцы и белорусы уже не согласятся снова считать себя русскими, а татары и чеченцы себя таковыми никогда и не считали, но они вместе с представителями других российских национальностей считают себя россиянами. Престижность русскости и статус русских нужно утверждать не отрицанием российскости, а через утверждение двойной идентичности (русской и российской), через улучшение условий жизни регионов преимущественного проживания русских, через содействие их социальному и политическому представительству в российском государстве.

        В свете нашей доктрины возможно множественное употребление понятия "нация" (русская или татарская нация не исключает российскую нацию и наоборот), но само государство должно называть "национальной политикой" политику обеспечения национальных приоритетов и интересов страны, а политика сохранения и управления этнокультурным многообразием должна называться "этнической политикой". Это следует учесть при внесении коррективов в действующую Концепцию государственной национальной политики 1996 года.

        Таким образом, нация - это не продукт моноэтнической эволюции и тем более не кровно-биологическая субстанция в форме этноса, а результат общего исторического опыта и целенаправленных усилий политической и интеллектуальной элиты по утверждению представлений о народе как о нации, ее ценностях, символах, устремлениях. Такие представления существуют в странах даже с более разобщенным населением, чем в России. В России же существует реальная общность россиян на основе исторических и социальных ценностей, патриотизма, культуры и языка, но усилия значительной части политической и экспертной элиты направлены на отрицание этой общности.

        Аргументы противников национальной российской идентичности из разных лагерей ("имперская природа" современного режима, этнический сепаратизм, бунт униженного русского народа, социальная дифференциация, недостаток демократии т.п.) являются несостоятельными. Подобные претензии можно высказать всем государствам мира, которым состав населения, характер правления и внутренние конфликты не мешают считать себя и признаваться внешним миром национальными государствами. В отношении же России намеренно поддерживается видение незавершенного национального самоопределения, допускающее дальнейшую дезинтеграцию страны. Эту ситуацию следует срочно менять.

        Национальная идентичность утверждается прежде всего через обеспечение гражданского равноправия, систему воспитания и образования, государственный язык, символы и календарь, культурное и масс-медийное производство. Российская Федерация нуждается в доктрине обеспечения гражданской солидарности и национальной идентичности. По примеру Великобритании, где для разработки программы утверждения британской идентичности в 1980-е годы была создана королевская комиссия, целесообразно сделать подобное в России с целью утверждения российской национальной идентичности.

        Тему самоидентификации малых народов России развивает исследователь из Новосибирска Э.Бербашина. Практическое решение вопроса о национальной идентичности российских немцев, ее утрате или сохранении, считает она, связано с будущим российских немцев. Поэтому особенное внимание необходимо уделить состоянию и динамике развития процессов идентичности у молодежи российских немцев, поскольку именно эта группа немецкого населения характеризуется наибольшей степенью ассимиляции по сравнению со старшими поколениями. Основная причина процесса ассимиляции в среде всех российских немцев состоит в том, что они были вынуждены в результате депортации покинуть места своего традиционного компактного проживания в Поволжской республике, на Украине и Северном Кавказе. Следствием этого стало резкое сокращение коммуникативных функций родного языка, неравноправное положение в межнациональном обыденном общении в местах проживания, потеря многих традиций и обычаев, трансформация семейных отношений, нарушение этнической преемственности между поколениями и др.
Проведенное этим автором исследование показало, что у молодежи российских немцев наблюдается значительный отрыв от немецкой культуры, возникают проблемы с освоением немецкого языка. При создании же минимальных, объективных условий национальная идентичность молодежи российских немцев будет, если не сохранена полностью, то в значительно большей степени, чем настоящее время